Она сказала: "У меня к тебе одна просьба, всего одна. Мне бы хотелось почувствовать тебя". ц
FREYA WINTER
ФРЕЯ ВИНТЕР
292 полных года
Вампир, в прошлом - волшебница
Инспектор в Министерстве Магии
Нейтралитет
Прототип: Eva Green.
Она была словно вода, которая замерзает среди скал; и тогда скалы трескаются.
В опасной близости от неё, я не раз замечал, как люди теряют голову; как притягателен её взгляд, как пленительна задумчивая улыбка, она идёт, выстукивая по мостовой ритм собственной жизни - совсем не похожей на все остальные.
В её непокорном взгляде умирает осень и рождается новая весна, в её мелодичном голосе - сотни оттенков настроения, от измученного долгим днём шёпота до звенящего гневом крика, в её губах - дыхание смерти.
Я знаю о ней не так много, и в основном - по рассказам Графа...
Она родилась в конце 17 века, в 1686 году в штате Массачусетс, её мать - Джесс - талантливая волшебница, вышедшая замуж за маггла. Однако свой секрет молодая ведьма раскрыла мужу далеко не сразу, веря, что во имя своей любви ей удастся забыть о волшебном даре, однако время показало, что забыть о том, что является частью тебя - очень сложно. Фрее было шесть, когда мать совершила роковую ошибку - открыла мужу свою маленькую тайну. Её супруг не разделял восторженного отношения жены к магии, более того, услышанное напугало и разозлило его. Не прошло и нескольких месяцев, как Джесс сожгли на костре в Салеме по обвинению в колдовстве. Сложно поверить, но в прошлом любящий и ласковый отец на ту же участь обрёк и свою маленькую, ни в чём не повинную дочь. Поздним вечером 19 декабря вдруг загорелся дом, в котором кроме маленькой Фреи никого больше не было. Девочка видела, как огонь пожирает снаружи дверь её комнаты на втором этаже, готовясь вот-вот ворваться внутрь... Этот человек появился совершенно неожиданно, он просто зашёл в распахнутое окно, протянул Фрее руку и улыбнулся, но улыбка его была жуткой - Фрея увидела острые белые зубы, какие обычно бывают у хищников, в его неестественного цвета красных глазах отражалась смерть. Но было в нём что-то ещё, что-то показавшееся Фрее смутно знакомым, к тому же страх перед бушевавшим в доме огнём оказался сильнее страха перед этим человеком. Девочка протянула к нему руки; в следующую секунду они уже стояли на улице, наблюдая за тем, как добравшееся до второго этажа пламя заполняет комнату. Фрея обняла своего спасителя, спрятав голову у него на груди и крепко цепляясь ручками за края плаща. Ей было страшно.
Все следующие годы Фрея прожила в замке, надёжно укрытом от людских глаз в Карпатских горах, в Трансильвании. Это был дом её спасителя - жуткое, недружелюбное с виду и весьма мрачное строение, находящееся на самом краю утёса. Но, знаете, ей там действительно нравилось. Во всём огромном замке не было больше никого, кроме неё и хозяина - он предпочитал, чтобы к нему обращались просто Граф. И если поначалу этот человек очень пугал маленькую Фрею, которая, стоило ей только переступить порог своей комнаты впервые, спряталась от него под кроватью; то спустя почти десять лет она едва ли вспоминала о своих детских опасениях. Хотя кое-что её, конечно же, настораживало. За столько лет жизни бок о бок с ним Фрея очень крепко уяснила одну немаловажную деталь - хозяин этого дома был кем угодно, только не человеком. Он вёл крайне странный режим дня: бодрствовал ночью и куда-то непременно пропадал днём, она никогда не видела, как он спит или ест, но при этом, надо отдать графу должное, он был необычайно вежливым и тактичным хозяином с исключительными манерами. Даже будучи уже достаточно взрослой, Фрея никогда не замечала за ним никакого подозрительного поведения в отношении неё, ничего кроме какой-то неуловимой, и от этого ещё более трогательной отеческой заботы.
Единственными друзьями девушки были лошади - граф содержал несколько великолепных вороных скакунов, на которых, время от времени, Фрея ездила в небольшую деревеньку, находящуюся километрах в пятидесяти от замка. Но больше всего она радовалась, когда во двор замка графа въезжали разноцветные цыганские повозки. Эти весёлые странники приезжали раз в несколько месяцев и останавливались во дворе замка на неделю (они привозили продукты и самые разнообразные товары, начиная от шёлковых платков и заканчивая тёмными артефактами).
Вот так Фрея прожила до своих двадцати лет. Ей понадобилось чудовищно много времени прежде, чем она собралась с духом и завела один очень важный для неё разговор (на который так долго не решалась), было ли виной столь долгому сомнению её страх перед графом, который одним своим появлением заставлял сердце уходить в пятки, или она, живя в мире собственных догадог о нём, боялась, наконец, услышать правду... так или иначе, как я вам уже говорил, ей понадобилось несколько лет тщательных раздумий прежде, чем она смогла начать этот разговор.
Дело происходило весной, поздним апрельским вечером, когда окно большой комнаты, служившей одновременно и столовой, и гостиной, серебрил мертвенный лунный свет. Фрея ерзала в кресле и не могла найти себе места, время от времени бросая взгляды на сидящего в кресле напротив графа - тот был явно увлечён прочтением каких-то документов, а потому обращал на неё мало внимания.
- Граф...
Начало было Фрея и тут же опасливо замолчала. Мужчина отозвался непонятным мычанием, что, очевидно, означало, что он её слушает. Девушка нервно забарабанила пальцами по подлокотнику и, в конечном итоге, угрюмо откинулась назад, забираясь поглубже в кресло. Она уже поняла, что не сможет спросить ни о чём из того, что волнует её уже много лет.
- Может быть ты расскажешь мне, в чём дело? - спросил граф, не отрываясь от чтения.
- А в чём дело? Всё в порядке, - откликнулась Фрея, навешивая на лицо улыбку и стараясь, чтобы её голос звучал как можно более бесстрастно.
- Ну хотя бы в том, что твоё сердце бьётся раза в три чаще, чем обычно, - всё тем же деловитым тоном продолжал мужчина, наконец, отвлекаясь от своих бумаг и в упор посмотрев на притихшую девушку. Его неестественного цвета глаза смотрели, не мигая, так пристально, что Фрея невольно забеспокоилась, всё ли у неё застёгнуто и завязано.
- Я не пониманию... - залепетала она, чувствуя, как её решимость непременно поговорить с графом улетучивается без следа.
- Не понимаешь? Я никогда не считал тебя глупой особой, довольно сложно прожить в моём доме практически всю свою жизнь и не понять некоторых очевидных вещей, - хмыкнул граф, сцепляя кончики пальцев с очень острыми и длинными ногтями. Он сам начал говорить о том, о чём Фрея так долго боялась спросить, и девушка не была уверена, что этот разговор был к добру.
- Да, я живу здесь много лет, и есть вещи, которые меня несомненно пугают... - Фрея замолчала на полуслове и, собрав все остатки храбрости, которые у неё ещё оставались, посмотрела графу прямо в глаза. - Я здесь пленница?
- Пленница? - граф громко расхохотался. - Ты можешь идти, куда тебе вздумается, хоть прямо сейчас, - мужчина на секунду задумался. - Хотя прямо сейчас не советую. Сегодня волчья ночь, полнолуние. Не самое подходящее время для ночных прогулок. Если хочешь, завтра вечером могу отвезти тебя к перевалу Борго, оттуда сядешь в любой дилижанс до города.
Фрея удивлённо вскинула бровь, она не могла поверить своим ушам.
- Ты никогда не была здесь пленницей и, мне кажется, ты прекрасно осведомлена об этом. Твое удивление оскорбительно, - граф недовольно поморщился и снова потянулся к документам, считая этот разговор оконченным.
Следующим вечером Фрея действительно оказалась у перевала, откуда без каких-либо проблем доехала до города.
Жизнь среди обычных людей ей очень нравилась. Фрея устроилась работать в местную газету, снимала комнату в небольшом трактирчике, познакомилась с прекрасным молодым человеком - Эдвардом... Недолгое счастье рухнуло спустя несколько лет: Фрея поздно возвращалась домой, когда встретила Эдварда, который вместе с парой своих друзей в явно подвыпитом состоянии возвращался из местного трактира. Такая встреча Фрее очень не понравилась, особенно когда Эдвард услужливо предложил её "в пользование приятелям". Бежать было некуда - узкая тупиковая улочка, к тому же, девушка чувствовала на своём плече железную хватку Эда.
- Ну что, не поможешь нам? Снимай платье...
-Да пошёл ты, - огрызнулась Фрея, пытаясь выдернуть свою руку. Звонкая пощечина заставила её щеку заалеть от боли, на глаза навернулись слёзы. Однако прежде, чем с её плеч слетело платье, откуда-то сзади раздалось жуткое, леденящее кровь рычание. В следующую секунду Фрея застыла в немом ужасе: она видела, как по мощёной крупным камнем улочке покатилась оторванная голова одного из приятелей Эдварда. Огромных размеров серая собака стояла, ощерившись, не сводя пристального и какого-то слишком спокойного взгляда с Эдварда. Не прошло и минуты, как Эд развернулся и кинулся бежать прочь вместе со своим другом. Пёс клацнул зубами им вслед и развернулся к девушке. Фрея узнала эти неестественного красного цвета глаза. Стало не хватать воздуха, и девушка без чувств упала на землю.
Она очнулась в своей постели. Нет, не в той комнатке в трактире, а в своей спальне в замке, по которому, как выяснилось для неё, она очень скучала. Солнечные лучи уже вовсю золотили комнату, заставляя её довольно морщиться. В столовой её ждал завтрак и, как и прежде, во всём замке царила идеальная тишина. Хозяина дома она не увидит до вечера.
- Как вы там оказались? - спросила она тем же вечером, стоило лишь только графу переступить порог гостиной. Она не видела, но чувствовала, как он беззвучно рассмеялся.
- Скажем так, я оказался там случайно.
- Да неужели?
- Именно так. Маленькая такая запланированная случайность, - мужчина опустился в кресло, довольно улыбалось. По всему было видно, что он пребывает в крайне замечательном расположении духа, хотя от его улыбки Фрею бросало в дрожь - невольно её взгляд останавливался на его острых клыках, которые на фоне ярких губ выглядели и вовсе жутко.
- Ты вампир.
Её голос - звенящий от напряжения, прозвучал, словно гром. Улыбка моментально слетела с губ графа,а его пристальный взгляд вновь заставил Фрею почувствовать себя не в своей тарелке. От страха и напряженности девушка и сама не заметила, как перешла на ты.
- Я тебя воспитывал, можно сказать - душу в тебя вложил, - тут граф злорадно улыбнулся, кажется, собственные слова показались ему весьма ироничной шуткой. - Ну, образно выражаясь. А ты вот так взяла и, можно сказать, испортила всю радость момента, - мужчина перестал читать ей нотации и очень артистично вздохнул. - Любопытно, что ты стала работать журналисткой...
- Не надо переводить тему, - тихо, но твердо проговорила Фрея, чувствуя, как дрожат её руки.
- А разве здесь есть, что обсуждать? Да, я вампир, - граф поднялся с места, возвышаясь над девушкой. Его лицо исказила жуткая торжествующая улыбка. - Я - граф Дракула, а Дракула - это я, и ты пятнадцать лет прожила в моём доме... сочувствую.
Никогда ещё Фрее не было так страшно, как сейчас, когда граф шагнул к ней и легко, одной рукой сжал её шею - не больно, но весьма чувствительно. В его глазах было столько ненависти, столько злобы, сколько не уместилось бы ни в одном живом человеке.
Фрея всхлипнула, чувствуя, что ещё немного - и она просто потеряет сознание. Но, кажется, граф совладал с собой, потому что его рука разжалась, а сам он оказался у окна, хотя Фрея была уверена, что он не сделал и шага. Дракула наблюдал, как медленно на тёмное небо выползает луна, а девушка не решалась нарушить повисшую тишину. Её самые жуткие догадки оправдались, и не просто оправдались - а приобрели имя - жуткое, застывшее в веках имя самого страшного ночного кошмара человечества.
- Будет лучше, если ты пойдешь спать, - наконец заметил граф, продолжая смотреть куда-то в сторону.
- Почему?
- Хм, наверное потому, что сейчас поздняя ночь, а ночью, насколько мне известно, людям полагается лежать в кроватке и видеть сны.
- Нет, почему столько времени... почему я столько времени, - Фрея с трудом подбирала слова. - Почему я до сих пор жива?
- А тебя что, что-то не устраивает? - хмыкнул граф, подозрительно посмотрев на неё. Он уже успел вернуть себе привычное хладнокровное настроение и теперь явно забавлялся этим вопросом.
Следующие несколько дней самые разнообразные мысли - одна хуже другой - не давали ей покоя. Промучившись с жуткой головной болью до конца недели, Фрея в конце концов сделала для себя один неутешительный вывод - каким бы кошмарным существом не был граф, гораздо хуже то, как она к этому относится - если точнее, то никак. Она восприняла это как нечто само собой разумеющееся, словно так и должно было рано или поздно случится. И в один из долгих осенних вечеров Фрея приняла одно очень страшное, но вместе с тем крайне привлекательное для себя решение.
Часы едва пробили полночь, когда она вошла в библиотеку. Граф сидел на диване с целой кипой самых разнообразных документов и старых подшивок и сосредоточенно среди них что-то искал.
- Как твоя голова? - не отвлекаясь от своего занятия, спросил он, стоило только Фрее опуститься в кресло неподалеку.
- Нормально. То есть, не совсем. Нам нужно поговорить.
- Тебе, как я вижу, нравится испытывать судьбу, - без тени улыбки ответил граф, недовольно морщась. Разговор принимал совершенно неприятное для него русло, а на неприятные темы он привык не разговаривать.
- Я хочу...
- НЕТ!
Фрея не успела договорить. Каким-то непостижимым образом граф понял, куда она клонит.
- Ты не понимаешь, чего хочешь попросить, - уже чуть мягче продолжил он, устремляя на неё неподвижный взгляд.
- Нет, по моему, это ты не понимаешь, - неожиданно упрямо продолжала спорить Фрея, отчаянно пытаясь собрать все свои мысли в кучу и привести какой-нибудь аргумент в свою пользу. - Иначе я умру.
- Все люди рано или поздно умирают, их жизнь циклична, и это нормально, - ответил граф.
- Но я не хочу прожить жизнь, как нормальный человек. Это нечестно с твоей стороны, - тихо, со слезами на глазах проговорила Фрея, понимая, что этот разговор бесполезен. Глаза заволакивала пелена слёз, и девушка поспешно направилась к дверям, однако не дошла до них пары шагов - она почувствовала, как её плечи сжали сильные руки. Кожу на шее обожгло его дыханием; Фрея откинула голову назад, на его плечо, и закрыла глаза, слушая, как бешено бьётся её собственное сердце. Шею пронзила острая, дикая боль, Фрея не закричала, только болезненно всхлипнула, чувствуя, как вместе с болью по телу разливается что-то еще - доселе неведомое ощущение силы, его силы.
